Russian Vancouver Forum [ VAN:FORUM ] Русский форум Ванкувера

Аквалангист.

Пытливый мозг Лёвы, как обычно, не давал покоя его кормовой оконечности. Устав от захватывающего, но всё же уже порядком поднадоевшего процесса постоянного спаривания огурцов, начальник тепличного хозяйства сидел в шезлонге и думал, как бы с пользой провести время, оставшееся до дембеля. Журнал с голыми женщинами большой радости уже не приносил, так как был изучен во всех направлениях, все девушки знакомы по именам и позам, а посему истрёпан до состояния туалетной бумаги. В конце концов, постоянное рассматривание прелестей противоположного пола приводило ко внутреннему опустошению и усталости в руках. Организм настойчиво требовал чего-то нового, и заунывные песни о родине подчинённого узбека-огородника только усиливали желание Лёвы пойти дальше по пути познания окружающего мира.
В пожарной части ждал освобождения от священного долга ещё один репрессированный военспец и друг Льва по незатейливым армейским шалостям Вадик по прозвищу Пирамидон. В недавнем прошлом матрос морской авиации Вадим Злобин был слушателем 4 курса Военно-Медицинской Академии и при этом был страшно увлечён прикладной химией. В карманах его робы постоянно звенели какие-то склянки и таинственно шелестели упаковки таблеток, из коих он различными способами извлекал всевозможные субстраты, которые потом вводил себе в вену. При этом счастливый вид исследователя напоминал сослуживцам о врачебном подвиге Луи Пастера, победившего оспу методом самовведения прививки. Лёва решил навестить товарища.
Пожарный ЗИЛ стоял на краю лётного поля. Бойцы пожарного расчёта были до крайности озабочены обеспечением полётов стратегических ракетоносцев, поэтому лежали в различных позах в тени своей боевой машины. Командир расчёта сержант Дима Гвашлиани напевал что-то по-грузински, подыгрывая себе на пожарной каске.
- О чём поёшь, сержант? - спросил Лёва, протягивая пожарному огурец и присаживаясь рядом.
- Это грустная песня про одного джигита, которому злые армяне продали сломанный мотоцикл. Джигит поехал за невестой, а стальной конь умер на горной дороге. В общем, невеста вышла замуж за другого.
- То есть опять армяне во всём виноваты,- с грустью в голосе подытожил Лёва и ткнул в бок водителя машины Валеру Мамаджаняна. - А где Пирамидон? - поинтересовался он.
- В кабине химичит опять,- сказал Валера.
В душной кабине машины Вадик яростно тряс какой-то пузырёк, пытаясь растворить в воде розовые таблетки.
- Что творишь, Менделеев? Не пора ли завязывать со службой? - спросил овощевод.
- Да вот сейчас ужин приготовлю, а там полётам «дробь по башне». Мы потом на озеро поедем, водой заправляться.
- Ну, так мне с вами завсегда по пути, что-то опять душа моря запросила,- сообщил постоянно готовый к приключениям Лев.
Подъехав к озеру, матросы сняли брезентовые робы и принялись растаскивать шланги. И вот тут-то Лёва и заметил дыхательные аппараты КИП, уложенные под крышкой грузового отсека. Пытливый мозг не состоявшегося инженера-гидроаккустика засигналил тревожной лампочкой. Он тут же вспомнил про Жака Ива Кусто и остальных покорителей глубин, и решил, что вполне может продолжить эту славную историю с помощью внезапно обретённого знания, и тут же предложил реализовать свою затею населению пожарной машины.
- В КИПе нырять нельзя, дыхательный автомат не работает при избыточном давлении, да и вообще, в КИПе должны работать профессионалы, слишком капризная техника,- разъяснял энтузиасту сержант-пожарный, но Лёву было не унять.
- Да мы в училище на лёгководолазной подготовке и не в таком ныряли, а уж в этом агрегате я тут мигом всю флору и фауну разгоню,- не унимался Лев.
- Ладно, - сломался Дима,- ищи приключений на свой израненный круп, мы пока до ларька метнёмся. А ты осваивай глубины, да присмотри за рукавами, пусть пока просохнут.
- А Вадика мне для страховки оставите?- спросил отъезжающих энтузиаст водолазного дела.
- Вадик уже поужинал и забылся в нирване,- доложил из кабины Валера, включил передачу, и машина медленно потянула в гору в сторону посёлка.
О коварстве заполярных водоёмов местное население знает по рассказам увлечённых моржеванием. Температура воздуха под 30 градусов, а вода редко прогревается выше 8-10 градусов в этих реликтовых водоёмах, оставленных миллионы лет назад отступающим ледником. Лёва завёлся, и теперь ничто не могло помешать ему исполнить задуманное и реализовать себя на ниве водолазного ремесла. Раздевшись, он без колебаний нырнул в холодную воду, чтобы привыкнуть, но через пару секунд выскочил оттуда, как пингвин на льдину, на радость местным слепням. После этого он натянул противогазную маску и включился в аппарат. Медленно переступая худыми ногами, водолаз-новатор начал погружение.
Аппарат категорически отказывался уходить под воду.
- Жаль, что к КИПу в комплект груза не положены,- подумал Лев, решив использовать для этой цели камень, взятый со дна. Из-под камня всплыл невероятных размеров презерватив и гордо проплыл мимо «ихтиандра» в сторону границы. Но и антисанитария в месте погружения не испугала исследователя озёрных глубин.
И всё-таки Лёва приспособился к сложившимся обстоятельствам. Он распустил ремни аппарата и болтался под ним, держа в руках камень и толкаясь ногами в стиле брасс, сам КИП плыл по поверхности. Лёва с интересом рассматривал проплывающие под ним старые покрышки и ржавые железяки, ни рыбы, ни каких-либо других представителей аквафауны он не обнаружил. Посинев окончательно, не сломленный покоритель глубин решил выползти на берег и погреться, и тут он увидел торчащий из песка снаряд от авиационной пушки. Ухватившись за добычу, он чуть не захлебнулся от радости. В следующий момент он почувствовал, что что-то с лязгом и грохотом ударило по аппарату. Лёва попытался встать на ноги, но тут же получил мощнейший удар по голове. Последнее, что он увидел, перед тем, как вырубился окончательно, была занесённая над ним дубина в руках солдата с монголоидными чертами лица.
- Всё, пи....,- промелькнуло в его голове, и свет померк.
Тело медленно возвращалось к жизни. В голове гудели сто электричек: «Ленинград - Новый Петергоф, платформу Володарская поезд проследует без остановки».
Разогнав радужные круги перед глазами, Лёва обнаружил над собой двух военнослужащих строительного батальона, причём один из них ускорял возвращение пленного в этот прекрасный мир, пихая его в бок черенком от лопаты.
- Э! Ты шпион, да?- спросил Льва неутомимый копатель.
- Ты что, урюк, сам не видишь? Вон моя подводная лодка всплывает. Ну, бойцы, ваш финиш близок! Ну-ка все хенде хох!- пытаясь с кряхтением перевернуться, ответил пленный. Дальнейшие действия военных строителей Лёвиному осмыслению не поддавались. Что-то гортанно закричав друг другу, воины-строители подхватили покрытый мурашками и тиной организм пленного и быстро-быстро поволокли его по дороге в направлении военного городка. Организм в ответ тряс головой и дыхательным аппаратом, при этом грязно матерясь.
Вскорости вся компания наткнулась на гарнизонный патруль. Тут-то из малопонятного доклада одного из солдат Лёва понял, что он, шпион, был захвачен «воэн строитл» рядовыми Урузбаевым и Ахмедкулиевым и сопровождается в комендатуру базы «на зиндан», а там сзади «подводный лодка матрос бежит».
В синих ситцевых трусах до колен и дыхательным аппаратом КИП с вмятиной на кожухе Лёва предстал перед стальными глазами капитана особого отдела базы Трескова.
Капитан сам был шутником, но служба наложила на него определённый отпечаток. Он, конечно же, всё сразу понял (кто ж не знал Лёву-тепличника?), но решил провести воспитательную работу по полной программе и за одно развеять кабинетную тоску. Для начала он пожал руки и громко поблагодарил бдительных воинов за самоотверженность и смекалку, проявленные при задержании дерзкого диверсанта. Потом открыл ящик стола и достал оттуда горсть значков «Воин-спортсмен». После чего торжественно прикрутил на солдатские хэбэшки все три степени подряд. При этом объясняя, что на этом ордене, который вручается бойцам от имени партии и правительства, бегущий человек догоняет нарушителя в лесу (бегун на зелёном фоне), на воде (бегун на синем) и под огнём противника (на красном), именно так, как отважно действовали воины-строители. Красные от гордости стройбатовцы разными руками отдали честь и убыли в расположение своего подразделения.
- Ну что, колись, что ты делал на территории СССР в специальном снаряжении и где добыл секретный снаряд,- сурово спросил особист.
Задержанный с удивлением заметил, что его подводная находка стоит на столе у капитана.
- Как твоя подводная лодка прошла в озеро с максимальной глубиной 3 метра? Это что, новая секретная разработка нашего потенциального противника? Приказываю отвечать!- контрразведчика понесло по всем ухабам.
- Где остальные диверсанты?- и дальше всякая чушь в том же стиле.
Лёва что-то невнятно мычал в ответ, пытаясь рассказать историю своих подводных исследований в местном водоёме. Он щурился от направленной на него лампы и гремел помятым в схватке аппаратом, по-прежнему болтавшемся на его спине. Особист сунул в руки водолазу-исследователю Уголовный кодекс, открытый на статье о шпионаже и измене Родине. Потом показал ему на карте Новую Землю, где оканчивают свой земной путь такие экземпляры, как пойманный агент разведки противника, после чего удалился на «доклад руководству в Москву», хотя на самом деле больше не мог бороться с душившим его внутренним хохотом. Лёва заглянул в книжку. В том месте, где описывалась мера наказания по данной статье, перед его глазами опять поплыли радужные круги, и он с грохотом рухнул на пол.
Лев очнулся от того, что кто-то в чёрном размахивал перед его носом жутко вонючей ваткой. Как проявилось чуть позже, это был непосредственный Лёвин командир капитан Сухарев, начальник продслужбы авиационно-технической базы. При этом он ржал, как конь, безудержно смеялись и все, кого особист Тресков пригласил на бесплатное шоу «Ихтиандр пойман!»
Лёву, конечно, отпустили с условием его последующего наказания. Он отсидел 5 суток на губе и вернулся на свою теплицу. Друзья-пожарные отделались устным взысканием «...и за безответственное отношение к несению службы», так как сидеть на киче им было не положено по статусу и сроку службы.
За Львом прочно закрепилось прозвище «Аквалангист», и до конца службы он продолжал заниматься принудительным перекрёстным опылением огурцов вручную. В отличие от неудавшихся водолазных спусков, в этом деле равных ему не было.